Акция «Ближний Восток» - Страница 37

К оглавлению

– Папа, подскажи! Какими гвоздями лучше прибивать – соточкой или двухсоточкой?

– Кого?

– Кощея, конечно! Его ж сейчас привезут. Ты не беспокойся, Папа, мы из него все выжмем! Так какие гвозди брать?

– На ваше усмотрение,– отмахивался Илья.

– Ясно.– Делегация уползала, оживленно обмениваясь мнениями.

– Короче, и соточку, и двухсоточку используем.

– По сколько?

– По ящику и того и другого. Не хватит – у Вакулы займем. У него этого добра как грязи.

В широком наклонном тоннеле, прорытом от поверхности до зала заседаний синдиката, загрохотало.

– Наконец-то Горыныч явился! – обрадовался Илья, которому срочно была нужна информация с Буяна.

Горыныч, запаленно дыша всеми тремя головами, сгрузил аппарат Кощея и скульптурную группу на пол. Следом спрыгнули Трус, Балбес и Бывалый.

– Это что за абстракция? – выпучил глаза Илья.

– Это не абстракция,– загоревал предводитель летучих обезьян,– это мои лучшие разведчики были.

– Сочувствую… – Подполковник обошел скульптурную группу, рассматривая причудливое переплетение окаменевших мохнатых лап и торчащих во все стороны крыльев.– Что-то позы у них странные…

– Попрошу без грязных намеков! – разобиделся предводитель летучих обезьян.– Здесь с моралью все в порядке. Это муж и жена.

– А-а-а… – Синдикат понимающе закивал головой.

– Жаль, что окаменели,– добавил предводитель,– а то б я им за… нехорошее поведение на рабочем месте так дал!

– А это что? – поспешил перевести разговор в другое русло Илья, указывая на диковинный агрегат Кощея.

– Из него вылезло вот это.– Балбес выдернул из кармана пузырь экстра-эликсира с блаженствующим внутри ифритом. Тот в пьяном угаре что-то вдохновенно завывал, глядя осоловелыми глазами сквозь склянь на Тридевятый синдикат.

Илья прислушался.

– Похоже на Омара Хайяма… только на такой развеселый лад. Ладно, докладывайте.

Бывалый солидно откашлялся.

– Замок пустой. Никого нет. Все, что нашли подозрительного, прихватили с собой.

– Ясно. Ягуся, можешь что-нибудь с ними сделать? – Илья кивнул на скульптурную группу.– Информация нужна позарез.

– Ой, не знаю, сынок… Вылечить их – вряд ли, а вот информацию из каменных голов извлечь… попробую. Гена, блюдечко!

Гена в срочном порядке притащил с кухни блюдечко, услужливо подсунул в сухонькие руки старушки яблочко. Ведьма поставила блюдечко на стол, пустила по голубой каемочке яблочко и начала колдовать. Блюдечко начало прокручивать содержимое памяти последних минут жизни героической четы разведчиков. Тридевятый синдикат сгрудился вокруг стола, оживленно комментируя происходящие на блюдце события.

– Так, вот Кощик.

– Интересно, чего он мастерит?

– Шут его знает.

– Тихо! Вроде к нему кто-то пожаловал.

– Кто? Ну-ка, поближе.

За событиями, происходящими на вилле Кощея, разведчики наблюдали с ветвей огромного дерева, росшего напротив, и шелестящая листва постоянно перекрывала обзор.

– Непонятно.

– Это потому что со спины.

– Вроде баба.

– Вот старый хрыч! – возмутилась Яга.– Из самого песок сыплется, а он все по…

В этот момент блюдечко крупным планом показало изумленное лицо Кощея.

– Не похоже, чтоб он ее ждал.

– Куда это они?

– В соседнюю комнату… ничего не видно!

Похоже, разведчиков это тоже не устраивало, и они перелетели на подоконник. В поле зрения блюдечка сразу появилась дверь, которая с треском распахнулась, и оттуда выкатился клубок тел. Клубок переплелся столь страстно и катался по полу так энергично, что количество тел сразу даже было трудно пересчитать.

– Уй, чё творят! – ахнула Яга.– Чё творят!!!

Изображение на блюдечке задергалось.

– Ягуся,– возмутился Гена,– не отвлекайся, настройку держи.

– Дык… я держу!

– Ягуся тут ни при чем,– вздохнул Илья.– Это наши разведчики возбудились.

– За нами подглядывают! – взвизгнул из блюдечка женский голос.

Из катавшегося по полу клубка вынырнуло прекрасное женское лицо в обрамлении шипящих змей и в упор взглянуло на Тридевятый синдикат.

– Ай!

Блюдечко покрылось мелкой паутинкой трещин и рассыпалось прямо на глазах отшатнувшегося синдиката. Окаменевшее яблочко покатилось по столу.

– Вообще-то фигурка у нее ничего,– выдавил из себя Чебурашка.

– Все при ней,– согласился Гена.

– Какие кадры уходят в небытие! – схватился за голову предводитель летучих обезьян.

– Не горюй,– неловко погладил его по мохнатой руке Гена.– Хочешь, мы им памятник поставим?

– За счет государственной казны,– выдавил из себя Чебурашка, с ужасом думая о непредвиденной статье расходов.

– Да они сами теперь памятник! – простонал предводитель.

– Так это ж еще лучше! – обрадовался министр финансов.– Прямо сейчас у фонтана и поставим. Хочешь?

– Хочу.

Дело в долгий ящик откладывать не стали. С грохотом отворились ворота, открывающие взлетно-посадочную полосу Горыныча, и траурная процессия двинулась на поверхность земли. Чуткий Маэстро, периодически совавший свой нос в зал заседаний, заглянув в него в очередной раз, сразу проникся торжественностью момента, приволок откуда-то огромную духовую трубу и начал давить на психику всем присутствующим траурным маршем Шопена. Послышались первые рыдания. Это так воодушевило Маэстро, что он удвоил усилия, и благодарная публика немедленно откликнулась. К тому моменту, когда процессия достигла фонтана, рыдали практически все! Расчувствовавшиеся Трус, Балбес и Бывалый ревели так, что чуть не уронили усопших в воду. И в этот момент из-за туч выплыла луна. Скульптурная группа затрепыхалась в руках «святой» троицы. Трус, Балбес и Бывалый с воплями «Нечистыя!» рванули в разные стороны. Ожившие разведчики, не разжимая объятий, взмахнули крыльями, взметнулись на крышу культурно-развлекательного комплекса, и крыша затряслась. Тридевятый синдикат застыл в ступоре. Луна вновь скрылась за тучами, заставив супружескую пару застыть. Их тела немедленно покрылись каменной коркой.